Станислав Струмп-Войткевич - Агент № 1
Одного только желания принять участие в войне было достаточно, чтобы побудить Георгия к наиболее рискованным действиям. И вот именно теперь он убедился, что, работая в пользу английской разведки и совершая диверсии в Греции, он будет работать и на своих соотечественников. «Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помешать немцам снабжать Африку», — доказывал Болби. Кроме того, англичане должны были любой ценой сохранить свои коммуникации на Средиземном море. Таким образом, считал Георгий, его разведывательная и подрывная деятельность в Греции становилась службой, направленной непосредственно на пользу польской бригады, и притом службой значительно более опасной для немцев, чем непосредственное пребывание в рядах защитников Тобрука. Теперь он уже не сожалел о принятом решении, более того — он им гордился.
Перед отъездом необходимо было дать отдельным посланцам соответствующие адреса. Для греческих диверсантов этот вопрос решался сам собой — у каждого из них было достаточно «нор» на Крите или на континенте. Иначе дело обстояло с Георгием, которому совершенно недвусмысленно было запрещено входить в какой-либо контакт с родным домом в Салониках, где его сразу же узнали бы и «дешифровали» соседи, Вообще-то главной ареной деятельности Иванова должны были стать Афины с близлежащими фабриками, военно-морскими и военно-воздушными базами; именно там предстояло ему создать информационную сеть и установить ряд пунктов для ведения радиосвязи.
По этому вопросу командор Болби обратился к уже известному нам подполковнику из польского военного атташата в Афинах. Тот сразу же принял деловой и таинственный вид. Контакт — это мелочь. Он хотел только знать, будет ли в данном случае послан поляк? Убедившись в этом, он кивнул, дальнейших вопросов уже не задавал, а прикрыв глаза, погрузился в долгое раздумье, как бы пытаясь из огромного количества своих агентов подобрать наиболее подходящего. Наконец, подняв глаза на ожидающего ответа англичанина, он спросил:
— Когда?
— В самый кратчайший срок. Осталось утрясти последние детали. Нам необходим хотя бы один соответственный адрес…
— Но когда? — снова спросил подполковник с оттенком нетерпения в голосе. — Я говорю, когда я должен представить этот адрес?
— А прямо сейчас вы не можете?
— Нет. Это будет…
Подполковник зачем-то заглянул в записную книжку, долго прикидывал, производил карандашом какие-то подсчеты и, наконец, пообещал сообщить адрес и опознавательный знак в тот же день вечером. Таким образом, агент № 1 оказался обладателем половины пятидолларовой банкноты и, кстати сказать, уже известного ему адреса пани Марианны Янату. На всякий случай подполковник и словом не заикнулся о врученных женщине ста долларах. «Пускай англичане сами уплатят, — философски решил он. — Кто знает, может, и эта сотня вернется?.. Полька выглядит солидно и вполне порядочно… А в конце концов можно было тогда дать ей меньше или вовсе ничего не давать… Родине следует служить бесплатно…»
К моменту прощания обстановка в Египте несколько разрядилась. Во всяком случае, удачно завершились кампании в Эфиопии и Восточной Африке, в Египет стали поступать пополнения в людях и в современной военной технике, в том числе на нейтральных пока что американских судах прибыли танки, самолеты, грузовики и бесчисленные ящики с продовольствием. Голое ранее пространство между Александрией и линией фронта теперь просто кишмя кишело различными лагерями, позициями самых различных родов войск, складами и колоннами, передвигающимися в самых различных направлениях. Линия фронта, на которой задержали Роммеля, тянулась от побережья до оазисов Сива и Джарабуб. Генерал Роммель сильно укрепил находящиеся за линией фронта позиции вокруг перешейка Халфайя и порта Эс-Саллум. Командор Болби совершил с агентом № 1 небольшую поездку по пустыне, и тогда Георгий убедился, что линия узкоколейки протянута дальше, в направлении форта Маддален. Заметил он также множество подготовленных в пустыне складов горючего и запасных посадочных площадок. Все это вселяло в него уверенность. Он ехал не с пустыми руками, но с огромным багажом — знакомство с положением, большие надежды, прекрасное знание дела: в памяти у него хранилось множество на первый взгляд незначительных мелочей, которые в ближайшем будущем могли оказаться незаменимыми в таких вопросах, как успех или неудача того или иного предприятия…
Выезжал Георгий один, но рассчитывал найти себе союзников. В качестве резерва среди целого легиона друзей у него был некий Папан — чиновник в маленьком порту Дафни на далеком полуострове Агион-Орос. Вообще «республика монахов» на склонах горы Афон с ее труднодоступными монастырями, бесчисленными укрытиями или пещерами представляла собой, как он слышал, прекрасное убежище для тех англичан, которым удавалось до нее добраться. Однако для Георгия пристанище на горе Афон оставалось крайним средством, на случай ранения или болезни. После удачного завершения своих греческих дел он намеревался двинуться на север, в Польшу.
Позывными агента № 1 был шифр «033 В», именно так должен был вызывать его каирский центр «004». Непосредственная связь с военным министерством в Лондоне должна была вестись на совершенно иной волне, и позывными были буквы «SSO».
VI
МАНЯ ИЗ ВАРШАВЫ
С того самого дня, как два польских офицера поочередно нанесли визиты Марианне Янату, молодая женщина частенько погружалась в длительные раздумья. Полученные поручения она решила выполнить с предельной точностью, не считаясь с вытекающими из этого последствиями. Прежде всего Марианна считала себя полькой и чувствовала солидарность со своим народом. Часто вынимала она и перечитывала письма сестры Тоси из Варшавы, от брата Витека из Мюнхена, от Вацека из Люблина. Правда, все ее близкие пока еще жили, но их уже лишили домов, а хороших жокеев и тренеров превратили в обычных конюхов. Более мрачные известия можно было вычитать между строк: многие из знакомых неожиданно поумирали от какой-то «злокачественной лихорадки». Прежняя Маня Бальцерова догадывалась, о чем шла речь. К тому же из Польши на родину вернулись греческие коммерсанты, принадлежавшие к семьям Кокинакки, Сергиу и Константинос, которые рассказывали об облавах, казнях, массовых убийствах. Сердце Марианны Янату и ранее было на стороне всех тех мужественных людей, которые боролись с немцами, и она всеми силами стремилась помочь им. И вот теперь такой момент настал.
После того как немцы вошли в Афины, молодая женщина сожгла письма от дорогих и близких ей людей и подумала, что, если из Польши будут и впредь поступать подобные же весточки, это может возбудить подозрение полиции. Поэтому она решила каким-нибудь способом дать знать сестре Тосе, чтобы она на какое-то время прекратила переписку. Следовало также уничтожить все сувениры, напоминающие о сердечных отношениях с проезжавшими через Грецию соотечественниками. В печь пошли все снимки с моряками, летчиками, сделанные на новогоднем приеме в посольстве.
